Я писал не письмо,
а Исповедь.
Тёр глаза.
Выходил из квартиры.
Лестницы сторожил.
Я хотел рассказать о том,
что уже не знал.
Я хотел рассказать о том,
как уже не жил.
Я писал не письмо,
а Исповедь.
Видел Бог –
как латал безуспешно дыры
и резал жгут.
Провожал потускневшим взглядом
трамвай в депо.
Из пакета ночами сыпал на стол
кунжут.
Как сидел на холодной кухне.
Читал стихи.
Привыкал в пустоте июльской жары
болеть.
И ловил предзакатный парус
на объектив.
Я любил этот мир.
Я жаждал в него смотреть.
И писал не письмо,
а Исповедь.
Верил в то,
что Любовь превратилась в бусы из бирюзы.
Но крошило Июнь небесное долото.
И надежды на счастье лопались,
как пузырь.
Я стоял и смотрел на звёзды.
Я ел пломбир.
Наблюдал, как соседский пёс на кусты
рычит.
Вычислял, кто на Евро титульный
бомбардир.
Вспоминал сладкий вкус
варенья из алычи.
Я писал не письмо,
а Исповедь.
Пять недель.
И, как маятник, мельтешил
от стены к стене.
Мои мысли покрыла плотным налетом
цвель.
Я – как ценный листок – терял
и терял в цене.
Я не мог говорить молитв
и не знал псалтырь.
Вкус надежды во рту подобен был
миндалю.
Я лелеял внутри себя бесконечный
стыд.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
Я люблю.
Джек Абатуров
читает автор
